Открытка: https://commons.wikimedia.org/
Автор текста: Петр Малков
Источник: http://pravoslavie.ru/
Учение святителя Григория Паламы о Преображении Господнем и наследие преподобных Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина
При всей оригинальности и своеобразии учения святого Григория Паламы о Фаворском свете и о Преображении Господа Иисуса Христа, в творениях Фессалоникийского святителя хорошо заметно его стремление выстроить свои богословские интуиции на твердом основании святоотеческого наследия. Говоря о таинственном явлении обоживающего Фаворского света, Палама постоянно обращается к трудам своих святых отцов-предшественников – святителей Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского, Иоанна Златоуста, преподобных Максима Исповедника, Андрея Критского, Иоанна Дамаскина, – а также к содержанию Ареопагитского корпуса.
При этом, размышляя о природе Фаворского света как о зримом явлении апостолам нетварных Божественных энергий, святитель Григорий ставит вопросы, которыми до него задавались лишь немногие из святых отцов: чем же было Преображение для Самого Христа и Его апостолов? Только ли внешним и зримым явлением Божественного достоинства Спасителя Своим ученикам, свидетельством Богосыновства Господа – в преддверии Его будущих Крестных страданий? Безусловно – и этим тоже. Но только ли этим? Произошла ли также и в Самом Христе – в Его преобразившемся человеческом естестве – в миг Преображения на Фаворе некая реальная перемена? Ведь мы традиционно говорим о Преображении Христовом, то есть о том, что как бы изменилось в Нем Самом. Приобрел ли в момент Преображения Господь нечто такое, чем Он прежде – до Своего восхождения на Фавор – не обладал?
Фото: http://www.izbite.com/
«Христос… всегда имел, всегда имеет и всегда будет иметь свет с Собою»
Следует сразу же подчеркнуть, что Палама решительнейшим образом отвергает мысль о том, что в момент Преображения человечество Господа приобрело какую-либо большую полноту обожения, новую меру Божественных энергий, нетварного света – в сравнении с той, которой оно уже было исполнено прежде. Господь с самого момента безмужного зачатия, Воплощения изначально обладал предельной и совершенной мерой полноты того самого нетварного света, который был позднее явлен апостолам на Фаворе. По слову святителя Григория, «Христос неизменно обладает светом, вернее же Он всегда имел, всегда имеет и всегда будет иметь его с Собою»[1]. В этом учение Паламы безусловно согласно со взглядами ряда его предшественников, среди которых уже упомянутые выше преподобные Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин. Так, преподобный Максим утверждает: Сын Божий при Боговоплощении соделал «материальную человеческую природу… обоженной… неизреченным могуществом Вочеловечения»[2]; тем самым преподобный даже не может допустить мысли о том, что эта мера обожения человечества Христа могла как-либо возрастать на протяжении Его земной жизни – в том числе и в момент Преображения на Фаворе. Подобным же образом мыслит и преподобный Иоанн Дамаскин, утверждая, что именно «Воплощением Слова совершилось обожение нашей природы»[3]. Впрочем, идея эта о совершенном обожении человечества Христа с момента Его Вочеловечения не является чем-то оригинальным для наследия названных отцов – святителя Григория и преподобных Максима и Иоанна, но скорее представляется общей для большинства древних церковных писателей (оставим в стороне редкие и оригинальные суждения на сей счет таких авторов, как, например, святитель Афанасий Великий[4]).
Но если событие Преображения нельзя понимать как перемену, происходящую в самом человечестве Христа, не вынуждает ли это нас вернуться всё к той же идее о значении Фаворского чуда как только данного апостолам свидетельства о Богосыновстве Господа? Для Паламы такой ответ на вопрос о значении Преображения явно недостаточен, и он не готов на нем остановиться. И вот здесь-то, формулируя свое глубокое учение о сотериологическом и икономийном значении Фавора, Палама обращается к глубоко ярким и оригинальным идеям преподобных Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина, имеющим очень мало аналогий в наследии других древних отцов Церкви (помимо названных отцов можно, пожалуй, упомянуть всего три имени древних церковных писателей, чье наследие святитель Григорий весьма фрагментарно привлекает для формулирования своего учения о способе и о сотериологическом значении Господнего Преображения, – это святители Василий Великий и Григорий Нисский, а также преподобный Андрей Критский).
Следует отметить, что преподобный Максим Исповедник – один из наиболее часто цитируемых Паламой христианских писателей. Так, в «Антирретиках против Акиндина» (одном из двух принципиально важных сочинений, наряду с «Триадами в защиту священно-безмолвствующих», для изучения идей Паламы, связанных с темой Преображения) имя преподобного Максима упоминается около 120 раз, причем в большинстве случаев святителем Григорием Исповеднику благоговейно усваивается именование «божественный». В «Триадах» же о преподобном Максиме имеется около 50 упоминаний. Что касается преподобного Иоанна Дамаскина, то он называется и цитируется в творениях святителя Григория далеко не так часто, как Исповедник (чуть более 30 раз в «Антирретиках» и лишь четыре раза в «Триадах»); тем не менее именно учение Дамаскина о Преображении легло – наряду с богословскими идеями преподобного Максима – в основание учения Паламы о духовном значении Фавора.
Конечно же, учение святителя Григория о Преображении имеет множество различных аспектов. Так, наибольшее внимание святитель Григорий уделяет – обосновывая собственную мысль с помощью текстов Священного Писания и наследия святых отцов – доказательству того, что Фаворский свет является нетварным и что он – сияние тех самых Божественных энергий, что изливаются из неприступной Божественной сущности; они есть Сам Бог – вне Его сущности. Именно этот свет, по Паламе, и есть «сияние Божественной природы, которым Господь облистал учеников на Фаворе»[5]. Не стану подробно останавливаться на этой стороне учения Паламы, обратившись по преимуществу к другой, явным образом прослеживающейся в его наследии, сквозной теме: если на Фаворе не произошло какого-либо изменения во Христе, то почему же это евангельское чудо именуется «Преображением»? И хотя данная проблема столь прямым образом Паламой и не ставится, она, однако, явным образом богословски анализируется святителем Григорием, ибо вытекает из двух принципиальнейших положений его понимания значения Преображения.
Первое из этих положений отчасти уже было обозначено выше: Господь целиком и совершенно обожил Свое человеческое естество еще в самый момент Воплощения; именно поэтому, по Паламе, в Преображении человеческая природа Христа не претерпела какого-либо изменения, но просияла тем самым светом, что был присущ ей изначально – с мига безмужного зачатия. В подтверждение этой мысли вновь напомню слова Паламы: «Христос неизменно обладает светом, вернее же Он всегда имел, всегда имеет и всегда будет иметь его с Собою» – тот «свет, коим воссиял на горе Господь [и коий] был, есть и будет…»[6].
Второе же принципиальное положение в интерпретации святителем Григорием значения Преображения как раз и вытекает из используемых им богословских идей преподобных Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина: их весьма оригинального и неожиданного утверждения о том, что изменения на Фаворе, как некое по сути «преображение», произошли не со Христом, а с Его апостолами – отнюдь не как с пассивными свидетелями, но именно как с активными участниками и сотаинниками Фаворского чуда. На этом-то втором, принципиально важном для Паламы, положении я и сконцентрирую внимание, ставя перед собой задачу показать преемство учения Паламы в данном его аспекте по отношению к богословскому наследию преподобных Максима и Иоанна.
Итак, говоря о Преображении Господнем, Палама исходит из истины об изначальной полноте обожения Божественными энергиями человеческого естества Христа, осуществившегося благодаря соединению в Ипостаси Слова воспринятой Им нашей природы с природой Божественной. В подтверждение этой мысли авторитетом древних святых отцов Палама использует в том числе и высказывание преподобного Иоанна Дамаскина (впрочем, цитирует его достаточно приблизительно): «Дамаскин говорит: “Плоть Господа была богата Божественными энергиями благодаря чистейшему единению со Словом, так как Слово через нее показало Собственную энергию”»[7]. Именно благодаря такому совершенному обожению человеческого естества Господа и могут быть явлены – в плоти Христа – Его Божественная сила и слава. Цитируя того же Дамаскина, Палама подчеркивает: «“Ибо Сын, – говорит божественный Дамаскин, – безначально от Отца рожденный, имеет безначальный природный луч Божественности… а слава Божественности становится и славой тела”»[8]. Тем самым, по Паламе, Слово явило Божественные энергии на Фаворе именно как славу Своей обоженной телесности, ибо слава эта благодаря Воплощению есть также и слава Его человеческой природы.
В этом смысле, как следует из учения святителя Григория, Христос на Фаворе отнюдь не стал иным, чем был прежде, но только видимым образом явил Себя апостолам в непреходящей полноте Своей славы. Лишь в этом значении можно говорить о Преображении Христа: то, что ранее было сокрыто, «спрятано» в Нем от всех людей, – сделалось по воле Господней зримым для Его учеников. Здесь «преобразился» означает в первую очередь – явственно «открылся» Таким, Каков Он и есть.
Фото: http://sv-panteleimon.ru/
«Из слепых соделывая зрачими»
Итак, апостолы на Фаворе становятся тайнозрителями нетварных Божественных энергий. Но почему же они не видели этой славы Христовой прежде, а увидели ее лишь теперь? Ведь Христос – с мига Воплощения – неизменно обладал этой славой, в совершенстве исполнявшей Его телесность. Просто ли Он скрывал от них Свою славу до этого момента, или же на Фаворе все же произошло нечто такое, что как раз и дало им возможность увидеть то, что прежде они попросту не были способны узреть? В наследии Паламы мы находим ясный ответ на этот наш вопрос: «Христос был таким же и прежде (до Фавора. – П.М.), при Преображении же Он вложил Божественную силу в очи апостолов и дал им воззреть и увидеть»[9]. Подтверждение этой мысли святитель Григорий находит и в творениях преподобного Максима Исповедника. Палама задается вопросом: что говорит об этом «святой Максим?», а затем отвечает цитатой из Исповедника: «Человеческий ум не смог бы подняться настолько, чтобы воспринять Божие озарение, если бы Сам Бог не увлекал его, освещая Своими лучами»[10].
Обращаясь к наследию преподобного Иоанна Дамаскина и говоря об открывшейся на Фаворе славе Преображения, а также о реакции апостолов на это чудо, святитель Григорий пишет: «Не вместившие… этого явления ученики пали ниц на землю, и это при том, что, согласно божественному Иоанну из Дамаска, они прияли глаза, которых у них прежде не было»[11]. Такую мысль о том, что изменение на Фаворе произошло именно не со Христом, а с апостолами – как дарованное им Духом Святым таинственное преображение их познавательных способностей, – мы находим у преподобного Иоанна Дамаскина в его известном «Слове на Преображение». Именно на этот текст Палама, размышляя о случившейся на Фаворе духовной перемене с учениками, достаточно активно ссылается в своих творениях. Так, особое внимание Палама обращает на то, что «Дамаскин… пишет, говоря о видении на Фаворе: “Преобразился Господь, не принимая того, чем не был, и не изменившись в то, чем не был, но показывая Своим ученикам то, чем был, отверзая очи их и из слепых соделывая зрачими”; и снова: “Бога никто никогда не видел, Каков Он по природе; а то, что видел” – то есть сей свет (ибо о нем речь), – “в Духе это узрено”»[12].
Иногда, как это часто бывает в творениях Паламы, приводимые им цитаты оказываются достаточно приблизительными и передают не столько оригинальный текст самого Дамаскина, сколько его основную мысль. Так, цитируя преподобного, святитель Григорий пишет: «“Ибо сокровенна была слава, – говорит [Иоанн Дамаскин], – в видимом теле для не вмещающих того, что невидимо и ангелам, прежде чем не изменятся их глаза так, чтобы из слепых им стать видящими”»[13]. Интересно отметить, что слова «прежде чем не изменятся их глаза» – здесь лишь приблизительная цитата из Дамаскина, переформулированная самим Паламой. Однако такое «домысливание» вслед за Дамаскиным отнюдь не является здесь каким-либо «насилием» над его текстом со стороны Паламы. Мысль о некоем таинственном изменении, произошедшем с апостолами на Фаворе силой Духа Святого и даровавшем им новое зрение, как видно из общего содержания «Слова на Преображение», является для преподобного Иоанна столь же очевидным, как и для святителя Григория. Просто Палама здесь яснее словесно формулирует недосказанное самим Дамаскиным и в то же время дополняет его мысль свидетельствами уже из других текстов, из иных источников Церковного Предания.
В подтверждение этой идеи о Преображении именно как о перемене, произошедшей не со Христом, а с апостолами, святитель Григорий ссылается на апостола Павла, говорящего: «Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3: 18)[14]. По мысли Паламы, здесь как раз и идет речь об образе мистического богопознания, осуществляющегося через преображение самого познающего. Также Палама обращается и к текстам богослужения Преображения, приводя фрагмент из 3-й стихиры на стиховне великой вечерни праздника: «Мы научены отцами сообща говорить ко Господу, что “невместимость Твоего светолития и неприступность Твоего Божества узрев на горе, избранные апостолы в божественном исступлении пременились”»[15]. Вспоминает святитель Григорий и известное «Слово на Преображение» преподобного Андрея Критского: «По светильнику Крита священному Андрею, “Христос необычайно просиял на горе, не став тогда блистательнее или выше Себя Самого (прочь [такую мысль]!), но был Таким, как и раньше, зримый истинно для совершенных учеников, посвященных в высшее”»[16]. Наконец, Палама обращается к «Амбигвам» преподобного Максима Исповедника, который также ясным образом учит о случившейся с апостолами – силой Духа – на Фаворе перемене: «Это и сам божественный Максим, в своем слове выставляя, говорит: “От плоти к духу перешли таинники Господа изменением чувств, которое произвел в них Дух”. Видишь, что, ставши духом и Духом смотря, созерцали они тот свет?»[17].
Но как же осуществляется, в чем выражается и как внешне проявляется такое преображение?
Фаворский свет – свет нетварных Божественных энергий – конечно же, не есть материальный, чувственный. А потому, по Паламе, подобный свет не может быть воспринят обычным людским глазом. Значит, для того, чтобы суметь этот свет увидеть, человеку необходима какая-то иная, новая зрительная сила, в сравнении с обычным физическим зрением – ограниченным и способным видеть лишь материальное. Как говорит Палама, «если же (Фаворский свет) не (есть) чувственный, то это значит, что хоть апостолы удостоились воспринять его глазами, однако какой-то другой, не чувственной силой»[18].
Однако такая, по выражению святителя Григория, «не чувственная сила» – как сила Святого Духа – не просто внешне подействовала на учеников, но именно изменила, преобразила их изнутри. По мысли святителя Григория, на Фаворе для того, чтобы апостолы смогли увидеть нетварную славу Христа, оказалась необходима коренная перемена способностей их телесных очей. «Ибо хоть и… был увиден телесными очами облиставший учеников на Фаворской горе свет, но это потому, что очи получили силу Духа, благодаря которой видели таковое»[19]. Глаза учеников по-прежнему по природе остаются тварными и ограниченными, по благодати же, действием Духа Святого, они преображаются, изменяются, обоживаются, начинают зреть Божественное и жить богоподобной жизнью.
При этом, с одной стороны, такая возможность узреть Божественный свет в учениках возникает благодаря производимой в них благодатью некоей внутренней «нормализации» и «гармонизации» составляющих человеческой природы: когда телесные глаза начинают взаимодействовать и согласно смотреть на Христа вместе с «умным оком» разумной души – с зрительной силой внутреннего духовного человека, устремленной на Божественное. Человек обращается к Богу в согласии и души, и тела – в их-то едином порыве он зрит и познает Бога. Как учит, говоря об этом, святитель Григорий: «Сверкающее от поклоняемого Тела сияние мы воспринимаем чувственно не в том смысле, что будут действовать только телесные чувства, не поддержанные силой разумной души: ведь только она способна вмещать Дух, которым мы видим свет благодати. Но то, что ощущается не через телесные чувства, уже нельзя называть чувственным в собственном смысле слова»[20].
Вместе с тем, с другой стороны, даже физическое зрение человека, оказываясь здесь измененным и преображенным, также становится способным – в согласии и соработничестве с силами души – активно соучаствовать с ней в этом духовном лицезрении Божественного. Здесь Палама во многом следует мысли преподобного Максима Исповедника. Святитель Григорий пишет: «Видишь, каков был свет, осиявший там учеников? В этом-то свете увидев преображенного Господа, избранные ученики (как говорит Максим) “перешли из плоти в дух прежде, чем сложить с себя жизнь во плоти”, как он же говорит, “благодаря изменению чувственных энергий, произведенному в них энергией Духа”. Видишь, что свет был невоспринимаем для чувства, не преображенного Духом? Потому он и не открылся находившимся поблизости (на Фаворе. – П.М.) пастухам, хотя воссиял ярче солнца»[21].
Тем самым, вне действия преображающей благодати, Божественных энергий, очи апостолов на Фаворе неизменно остались бы слепы к видению Божественного. Однако изменившись силой Духа Святого, обожившись, они своей новой преображенной силой узрели славу сиявшей во Христе нетварной Божественной благодати. Имея всё те же и в то же время совершенно новые очи, они новым телесным чувством видят невидимое и нетварное. Здесь святитель Григорий вновь ссылается на мысль преподобного Иоанна Дамаскина. Палама пишет: «Да, ученики Господа увидели этот символ не просто так, но прежде получив очи, каких раньше не имели, чтобы “из слепых сделаться зрячими”, по божественному Иоанну Дамаскину, и увидеть несотворенный свет. Так что свет хотя и воспринимается очами, но такими, которые были лучше прежних очей и духовною силой воспринимали духовный свет»[22].
Исходя из всего сказанного святитель Григорий даже говорит о том, что свет Преображения – «несказанный… неприступный, невещественный, нетварный, боготворящий, вечный, сияние Божественной природы, слава Божества, благолепие Царства Небесного» – есть одновременно и «чувственный», и «сверхчувственный»[23]. Конечно же, именуя Фаворский свет «чувственным», Палама не считает его тварным, подобным иным явлениям чувственного света в нашем сотворенном мире. Говоря о его одновременном и чувственном, и сверхчувственном характере, Палама подразумевает совсем иное. Он утверждает, что хотя Фаворский свет вне особого воздействия Божественных энергий на человека и не может быть воспринят обычным физическим зрением, но в то же время, благодаря преображающей благодати обожения, может оказаться увиденным именно физическим – чувственным – хотя и измененным зрением.
Итак, по Паламе, подобное видение Фаворского света оказывается возможно благодаря дару обожения.
Этот фильм, добавленный составителем сайта, из цикла «Странное дело» рассказывает об «учёных мужах»,
которые говорят о чудесах Божиих, в частности о Фаворском облаке.
Факт истинных чудес Божиих не отрицается составителями фильма.
Но этот фильм сильно омрачает то, что в 4-ой главе фильма «экспертом» современных ЛЖЕчудес пригласили экстрасенса. Как говорит русский народ: «Божий дар перепутали с яичницей».
Приятного просмотра.
(продолжение здесь)
.jpg){kind=link}
