О. Серапион Фаворский. Фрагмент групповой фотографии 1916 года.
Помимо наперстного креста у о.Серапиона на груди крест (на орденской колодке) "В память 300-летия царствования дома Романовых", а также медали "В память Александра III", "В память Всероссийской переписи населения", а также "В память 25-летия церковно-приходских школ".
Жизнь протоиерея Серапиона Андреевича Фаворского
Часть первая здесь
Часть вторая. ИСПОВЕДНИЧЕСТВО: 1918-1925 годы
Судьба Царя - судьба России.
Радоваться будет Царь, радоваться будет и Россия.
Заплачет Царь, заплачет и Россия.
Преподобный Анатолий (Потапов),
старец Оптинский, 1916.
Далеко от Яранска находится расположенный на берегах Невы город Святого Петра (Петроград как тогда говорили), но события в нём произошедшие пусть и не в тот же день, но всё равно мощной взрывной волной докатились до Вятской губернии. Всё началось с того, что в январе 1918 года советское правительство, которое тогда находилось в Петрограде, попыталось реквизировать помещения Александро-Невской Лавры. Подробно о тех трагических событиях, о массовом сопротивлении верующих богоборческим действиям Совнаркома можно прочитать у Михаила Шкаровского здесь.
Первые антицерковные акции не остались без ответа Святейшего Патриарха. Они, а также становившаяся все более кровавой гражданская война явились причиной появления знаменитого Патриаршего воззвания от 19 января 1918 г. Воззвание было написано в тот же самый день, что и попытка осуществления вооружённого захвата Александро-Невской Лавры. Оно стало церковным ответом на эти богоборческие действия.
Процитируем этот документ, опубликованный в «Официальных известиях по Вятской епархии» №5 от 11 февраля 1918г. [38, лист 13-14об.]. 11 февраля это старый стиль, так как декретом "О введении в Российской республике западноевропейского календаря" предписывалось следующий день после 31 января 1918 г. считать не 1-м, а 14-м февраля. Декрет был принят на заседании правительства 24 января (6 февраля) 1918 г. и подписан Лениным – «в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени». То есть 11 февраля – это 24 февраля нового стиля.
Воззвание Святейшего Патриарха Московского и всея России Тихона
Смиренный Тихон, Божиею Милостию Патриарх Московский и всея России, возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской.
«Да избавит нас Господь от настоящаго века лукаваго» (Гал. 1:4).
Тяжкое время переживает ныне святая православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины, и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани.
Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним: ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем неповинных и даже на одре болезни лежащих людей, виновных только разве в том, что честно исполняли свой долг перед родиной, что все силы свои полагали на служение благу народному. И все это совершается не только под покровом ночной темноты, но и вьявь при дневном свете, с неслыханною доселе дерзостию и беспощадной жестокостию, без всякого суда и с попранием всякого права и законности, – совершается в наши дни во всех почти городах и весях нашей отчизны: и в столицах, и на отдаленных окраинах (в Петрограде, Москве, Иркутске, Севастополе и пр.).
Все сие преисполняет сердце наше глубокою болезненною скорбию и вынуждает нас обратиться к таковым извергам рода человеческого с грозным словом обличения и прещения по завету св. апостола: «согрешающих пред всеми обличай, да и прочии страх имут» (1 Тим. 5:20).
Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной.
Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви православной.
Заклинаем и всех вас, верных чад православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: «измите злаго от вас самех» (1 Кор. 5:13).
Гонение жесточайшее воздвигнуто и на святую Церковь Христову: благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека, или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, излишними; святые храмы подвергаются или разрушению чрез расстрел из орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московскаго), или ограблению и кощунственному оскорблению (часовня Спасителя в Петрограде); чтимые верующим народом обители святые (как Александро-Невская и Почаевская лавры) захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви православной и подготовлявшие пастырей Церкви и учителей веры, признаются излишними и обращаются или в училища безверия, или даже прямо в рассадники безнравственности. Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законною волею самого народа... И, наконец, власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и в частности – над святою Церковью православной.
Где же пределы этим издевательствам над Церковью Христовой? Как и чем можно остановить это наступление на нее врагов неистовых?
Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой Матери вашей.
Враги Церкви захватывают власть над нею и ее достоянием силою смертоносного оружия, а вы противостаньте им силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля, который остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага, строителями новой жизни по велению народного разума, ибо действуют даже прямо противно совести народной.
А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою словами святого апостола: «Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?» (Рим. 8:35).
А вы, братие архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в вашем духовном делании, с пламенной ревностию зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав Церкви православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления, и мы твердо уповаем, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою креста Христова, ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца: «Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ей» (Мф.16:18).
Тихон,
Патриарх Московский и всея России.
Января 19 дня 1918 г.
Интересно, что Преосвященный Никандр, епископ Вятский и Слободской, на воззвании Патриарха Тихона поставил свою собственную резолюцию, то есть обнародование воззвания тогда само собой не подразумевалось. Вот текст этой резолюции, полученной Яранским благочинным священником Аркадием Вознесенским [38, лист 40-40об.]: «1918 г. 25 января о. благочинному г.Яранска. Распорядитесь, чтобы сие патриаршее послание было прочтено в храмах Божиих, чтобы православное население было оповещено о содержании сего. Принимайте меры к оповещению православного населения, что на их святую веру воздвигнуто гонение, открытое декретом об отделении церкви от государства. Собирайте духовенство, мирян, обсудите и решите, что можете предпринять к защите святых храмов и его святынь, когда, в силу декрета, явятся кощунники к овладению ими и всем церковным имуществом. Действуйте мужественно. Настало время нашего исповедничества за Христа. Господь да подкрепит и да хранит всех вас. Е. Никандр».
Преосвященный Никандр (Феноменов), епископ Вятский и Слободской.
В тот же самый день (день наложения резолюции епископом Никандром) 25 января 1918 года Поместный Собор издал «Соборное постановление по поводу декрета совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства». Декрет этот (смотри здесь) был принят Совнаркомом Российской Республики 20 января 1918 года и вступил в силу 23 января того же года, в день официальной публикации.
А вот полный текст Распоряжения Всероссийского Поместного Церковного Собора [38, лист 14об.-16]:
Соборное постановление по поводу декрета совета народных комиссаров об отделении Церкви от Государства.
В переживаемые Россией дни скорби и смуты народной со всех концов земли Русской приходят вести о неслыханных насилиях, причиняемых Церкви отдельными общественными организациями и лицами, ныне стоящими у власти.
Дело не ограничивается отдельными случаями захвата, кощунства, издевательства над пастырями, их ареста и даже убийства. Лица, власть имущие, дерзновенно покушаются на самое существование Православной Церкви. Во исполнение этого сатанинского умысла ныне советом народных комиссаров издан декрет об отделении Церкви от Государства, коим узаконяется открытое гонение, как против Церкви Православной, так и против всех религиозных обществ христианских и нехристианских. Не гнушаясь обманом, враги Христовы лицемерно надевают на себя личину ревнителей полной религиозной свободы.
Приветствуя всякое действительное расширение свободы совести, Собор то же время указывает, что действием упомянутого декрета свобода Церкви Православной, а равно и свобода всех вообще религиозных союзов и общин превращается в ничто.
Под предлогом «отделения Церкви от Государства совет народных комиссаров пытается сделать невозможным самое существование церквей, церковных учреждений и духовенства.
Под видом отобрания церковных имуществ упомянутый декрет стремится уничтожить самую возможность церковного богопочитания и богослужения.
Он провозглашает, что «никакие церковно-религиозные общества не имеют права владеть собственностью». Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются согласно декрету, народным достоянием. Тем самым православные храмы и монастырские обители, где покоятся почитаемые всеми православными мощи святых, становятся общей собственностью всех граждан без различия вероисповедания христиан, евреев, магометан и язычников. Самые священные предметы, предназначенные для богослужения, святой крест, святое евангелие, священные сосуды, святые чудотворные иконы поступают в распоряжение государственной власти, которая может либо передать, либо не передать этих предметов церквам для пользования.
Пусть же поймет православный народ, что его хотят лишить храмов Божиих с их святынями. Раз уничтожается всякая собственность Церкви, нельзя и пожертвовать чего либо в её пользу, ибо всё пожертвованное по замыслу декрета у неё отнимается. Содержание монастырей, церквей и духовенства становится тем самым невозможным.
Но этого мало. Вследствие отобрания типографии стесняется самая возможность самостоятельного издания Церковью святого евангелия, всех вообще священных и богослужебных книг в должной чистоте и неповрежденности.
Рядом с этим декрет посягает и на пастырей Церкви. Объявляя, что никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от своих гражданских обязанностей, он тем самым обрекает их к несению воинской повинности, воспрещенной им 83 правилом Свв. Апостол. Вместе с сим служители алтаря отстраняются от воспитания народа. Самое преподавание Закона Божия в школах не только государственных, но и частных не допускается, тем самым все духовно-учебные заведения обрекаются на закрытие. Церкви пресекается самая возможность воспитывать пастырей.
Объявляя, что «действия государственных или иных государственно-правовых и общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями», декрет тем самым кощунственно разрывает связь государства с какой бы то ни было святыней веры.
На основании всего вышеизложенного Священный Собор постановляет:
1) Изданный советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от Государства представляет собою, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения.
2) Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных лиц православного исповедания тягчайшие церковные кары вплоть до отлучения от Церкви (в последование 73 правилу Св. Апостол и 13 правилу 7-го Вселенского Собора).
Памятуя о молитвах святых подвижников, коими неоднократно в дни тяжких испытаний народных спасалась Россия, Собор призывает весь народ православный ныне, как и встарь, сплотиться вокруг храмов и монастырских обителей для защиты попираемой святыни. Терпят поругание и пастыри и овцы стада Христова, но Бог поругаем не бывает. Да совершится же праведный суд Божий над дерзновенными хулителями и гонителями Церкви. И пусть помнят все верные сыны её: нам приходится вести борьбу против темных деяний сынов погибели за всё то, что нам православным и русским дорого и свято, за всё то, без чего и самая жизнь не может иметь для нас цены.
Как уже говорилось, Патриаршее воззвание было опубликовано в «Официальных известиях по Вятской епархии» №5 от 11 февраля (24 февраля нового стиля) 1918 года, в том же номере было обнародовано и Соборное постановление [38, лист 14об.-16].
День публикации, 11 февраля 1918 года, был днём воскресным. В следующий воскресный день 18 февраля (3 марта) 1918 года, в день памяти Святителя Льва, папы Римского, настоятель Троицкого храма города Яранска священник Серапион Фаворский довёл до прихожан храма содержание этого Соборного постановления.
Согласно утверждению клирика того же Троицкого храма благочинного священника Аркадия Вознесенского Патриаршее воззвание о. Серапионом было прочитано прихожанам ранее 18 февраля (3 марта) 1918 года [38, лист 41].
На следующий день после прочтения Соборного постановления и произнесения своей воскресной проповеди, в понедельник 19 февраля (4 марта нового стиля) о. Серапион был арестован советской властью. На о. Серапионе Фаворском в полной мере исполнились пророческие слова Вятского Преосвященного: «Настало время нашего исповедничества за Христа» [38, лист 40-40об.].
Вятский Преосвященный Никандр (Феноменов) скончается 3 марта 1933 года в Ташкенте, неся послушание Матери Церкви в сане митрополита Ташкентского и Туркестанского. Всегда в веках будет звучать его архипастырский стихотворный призыв (смотри «Вводные лекции по катехизису», Сергиев Посад, 2007 г.), адресованный истинным пастырям Церкви Христовой:
Пусть ноги устали, болит твоя грудь,
И спину ты можешь едва разогнуть,
И пусть бы хотелось тебе отдохнуть, -
Работы так много еще впереди:
Иди и буди!
Иди и буди ты уснувших людей,
Скажи им, что враг среди Божьих полей,
Их хочет засеять травою своей...
Когда лишь разбудишь, тогда отойди, -
Иди и буди!
Иди и буди равнодушных людей,
Глаголом их жги вдохновенных речей,
Зови их к подножью святых Алтарей
Буди равнодушных, их сна не щади, -
Иди и буди!
Пока еще враг дожидает зари,
Пока не погасли совсем Алтари,
Пока не свалился, - иди, говори, -
Работы так много еще впереди:
Иди и буди!
Итак, «4 марта сего года по предписанию Военно-Революционного Штаба города Яранска [по делу 3 марта] были арестованы и препровождены в распоряжение Вятского Военно-Революционного Трибунала следующие лица: 1) Кириллов, 2) Жуков, 3) Вифанская, 4) свящ. Фаворский, 5) Н.А. Быстренин и 6) Г.А. Быстренин» [38, лист 2].
В вину им инкриминировалось, то что «В городе Яранске 3 марта сего года имело место открытое выступление контрреволюционных элементов со стороны духовенства, купечества поддержанное темными элементами деревни. Всё движение произошло на религиозной почве. С церковных амвонов был пущен слух, что Советская власть намерена подвергнуть гонению православную церковь, снять и обобрать все украшения из церквей. Слух этот распространялся путём агитации по деревням, путём разбрасывания воззваний, путём расклейки прокламаций и прочие. В конце концов, он был пущен и с высоты церковного амвона.
Подобные слухи возымели своё действие на религиозные чувства крестьянства. Осмелившийся один из прихожан подать реплику в ответ завравшемуся батюшке был до полусмерти избит разъярённой толпой находившейся под непосредственным влиянием произнесённой проповеди относительно осквернений и поруганий храмов Божиих. Одновременно с этим был поднят колокольный набат. Собралась толпа, в которой и дали волю все агитаторы реакционеры, агитируя против Советской власти.
Толпа всё время себя держала нервно возбуждённо.
На этом дело не кончилось. На другой день были посланы гонцы по деревням, дабы передать там об ограблении церкви, как случившиеся факты, с призывом восстать против Советской власти. Деревню наводнили летучками провокационного содержания. Расклеили листки, в которых фигурировали всё те же церкви.
Опасаясь эксцесса, или погромов Совет Крестьянских Депутатов вынужден был принять репрессивные меры.
Замеченные лица в агитации арестованы и препровождаются в распоряжение Революционного Трибунала Вятского Губернского Исполнительного Комитета. Оставлять их в Яранске Совет не находил и не находит возможным, так как благодаря их дальнейшей деятельности возможны эксцессы и даже погромы.
Из арестованных лиц препровождаются:
1) Священник Серапион Фаворский, устроивший после литургии в церкви Святой Троицы спор, на котором после прочтения декрета об отделении церкви от государства произнёс провокационную проповедь, о готовящемся походе на церковные имущества и украшения, в результате которой и был избит, подававший ему реплики прихожанин.
2) Н.А. Быстренин – церковный староста той же церкви, выступивший в духе священника. Остальные: Л.М. Вифанская, И.Д. Жуков, Г.А. Быстренин и И. Кириллов возбуждали толпу на улице.
Эти лица неоднократно агитировали во всех случаях скопления народа и Яранский Совет Крестьянских, Рабочих и Солдатских Депутатов находит всех перечисленных лиц явными контрреволюционерами.
В городе наблюдается нервное возбуждение, город объявлен на осадном положении и образован чрезвычайный Революционный Штаб» [38, лист 3].
Выше процитированный документ это рапорт председателя военно-революционного штаба города Яранска Дербенева в Вятский революционный трибунал. Интересно, что тогда товарищ Дербенев был ещё и председателем Яранского военно-революционного трибунала [38, лист 31]. Так что не совсем понятно, зачем это дело было передано в Вятку, если в Яранске были и свой трибунал, и своя следственная комиссия.
Троицкая площадь города Яранска.
7(20) сентября 1918 года на последнем 170-ом деянии Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 годов среди других страшных подробностей, был зачитан и рапорт о. Серапиона на имя Преосвященного Никандра (Феноменова), епископа Вятского и Слободского. Процитируем этот рапорт точнее выдержку из него по изданию Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета:
«Вот что пишет в рапорте преосвященному Вятскому настоятель Троицкой церкви гор. Яранска священник Серапион Фаворский, арестованный за прочтение послания святейшего Патриарха, и препровожденный вместе с церковным старостою Н. А. Быстрениным и другими арестованными сначала в Котельническую тюрьму, а потом в гор. Вятку. «Привели нас в тюремную (в Котельниче) контору, предложили находившимся в ней тюремным чинам и письмоводительнице уйти куда-нибудь из конторы, а каждого из нас стали допрашивать, за что мы арестованы. Быстро спросили всех, велели мне снять с себя верхнюю рясу, оставили в конторе старосту Н. А. Быстренина и члена Яранского совета Д. И. Брагина, а остальным арестованным и красногвардейцам приказали выйти за двери в коридор. Как только последние вышли, подошли ко мне трое из летучего отряда, одетые в кожаные куртки, и я получил сильный удар по плечам; хотя покачнулся, но устоял на ногах; следующий удар свалил меня с ног; хочу подняться, но тут стали наносить мне удары и по голове, и по спине, и по бокам; били кулаками, топтали каблуками, пинали коленами, так что я от каждого пинка двигался по полу в разных направлениях; наконец, стали наносить кулаками и носками сапог удары под ребра, что вызвало сильную боль. Я кричал от боли, но бившие запрещали мне кричать. Вдруг, слышу один из бивших поспешно говорит другому: “Что ты, что ты оставь. Как можно?”, а потом ко мне: “Вставай!” Я поднялся на ноги, но не мог устоять и свалился на пол. Опять мне говорят: “Вставай, а то еще зададим тебе”. Я поднялся, но так как от сильного головокружения стоять на ногах не мог, то лег туловищем на стол и обхватил последний руками. В глазах кружилось все: и пол, и потолок. Отдышался немного и сел на стул. Бившие меня подошли к старосте, ударили раз, староста устоял, ударили второй раз, староста только покачнулся. “Здоров, собака”, сказал [кто-]то и схватил его за горло обеими руками и повалил его на пол. Началось избиение старосты. Страшно было смотреть, я отвернулся. От боли он кричал. Не знаю долго ли продолжалось избиение. Только появившаяся на полу у головы старосты лужа крови заставила избивавших остановиться. Велели ему встать, стали между собою говорить, что нужно убрать кровь с пола. Позвали старшего надзирателя и просили дать им что-либо вытереть кровь. Под рукою ничего не было, и вытащили они из под письменного стола ковер и им вытерли кровь…» (Вестник ПСТГУ, II: История. История Русской Православной Церкви. 2009. Вып. II:1 (30). С. 37–72).
Начальником тюрьмы в Котельниче тогда был член Котельнического исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов товарищ Овчарук.
Интересно, что вышеописанное насилие над о. Серапионом и Н.А. Быстрениным ещё тогда послужило одним из многочисленных поводов к аресту товарища Овчарука. В газете «Земля и труд», печатном органе Котельнического исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, №9 от 14 (1-го по старому стилю) апреля 1918 года приведён протокол заседания Котельнического исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов №74 от 4 апреля 1918 года [38, лист 48об.-49]. Среди прочего в нём написано: «Тов. Махнев указывает на недопустительность действий тов. Овчарука, когда он заходил в тюрьму и бил там арестованных, которые истекали кровью после таких побоев, и приказывал бессознательным солдатам тоже бить и что часть ими была выполнена. <…> Тов. Мисуно указывает, что он участвовал при допросе Следственной Комиссией в тюрьме, где старший надзиратель говорит как тов. Овчарук производил избиение священника и церковного старосты и указывал, что после избиения солдатами и матросами, были найдены лужи крови и после избиения приказали им умыться и тогда же отправили в город Вятку. В гор. Вятке их в скором времени выпустили из тюрьмы, за не достатком свидетельских показаний. <…> Тов. Иовлев указывает, что он совместно с тов. Овчаруком ходил в тюрьму для высылки арестованных на работу, где в то время находился Яранский священник и церковный староста и слышал, как тов. Овчарук говорил находящимся там солдатам, чтобы они дали хорошие массаже священнику и церковному старосте. Тов. Лобовиков указывает, что такому человеку, как тов. Овчарук нет места в Исполнительном Комитете, и предлагает немедленно отправить его в г. Вятку».
Сейчас трудно сказать, сколько дней о. Серапион провёл в Котельнической тюрьме, но 9 марта нового стиля 1918 года он предстал перед следственной комиссией Вятского трибунала. Следственная комиссия тем же числом завела дело №155 «О священнике Серапионе Андрееве Фаворском и церковном старосте той же церкви Николае Андрееве Быстренине, обвиняемых в контрреволюционной деятельности» [38, лист 6].
В качестве свидетеля следственная комиссия Вятского трибунала допрашивала члена Яранского исполнительного комитета совета рабочих и солдатских депутатов Дмитрия Ивановича Брагина: «Звать меня Дмитрий Иванов Брагин, имею от роду 54 года, православный, гражданин Троицкой волости Яранского уезда, дер. Шапталиной. 3 марта после обедни священник Троицкой церкви города Яранска Серапион Андреев Фаворский присутствовавших в церкви граждан пригласил поближе к амвону и прочитал им воззвание Патриарха Московского Тихона от 19 января 1918 года. После прочтения воззвания Фаворский обратился к гражданам с следующими словами: «что мне нужно делать с тёмной массой, которая стоит у власти и разграбляет церкви, она уже в Петрограде разграбила две церкви, в городе Вятке тоже обобрали одну церковь; в церквах они обирают с Евангелий серебро и золото, с святых икон ризы». Призвал граждан помочь оборониться от тёмной массы, после чего послышались возгласы: поможем, не дадим грабить церкви. После этого Фаворский сказал, что если не дадите, то поднимите руки и провёл в церкви голосование» [38, лист 7].
9 марта кроме Брагина никого более не допрашивали: «Следственная Комиссия Вятского Революционного Трибунала, принимая во внимание, что граждане священник Троицкой церкви города Яранска Серапион Андреевич Фаворский и церковный староста той же церкви Николай Андреевич Быстренин обвиняются в контрреволюционной деятельности постановила: означенных граждан Фаворского и Быстренина, впредь до суда, заключить под стражу в Вятскую Губернскую Тюрьму, о чём и объявить им» [38, лист 7об.].
В тот же день арестованные были препровождены в Вятскую губернскую тюрьму, начальник которой получил предписание №406 от 9 марта 1918 года на их содержание под стражей [38, лист 7об.].
Вятская губернская тюрьма.
Через день 11 марта (26 февраля старого стиля) 1918 года состоялось собрание Вятского градского духовенства, примечательно, что в городе Вятке тогда служил брат о. Серапиона – о. Николай Фаворский. На собрании было принято решение просить Вятскую Духовную Консисторию взять на поруки содержащихся под стражей в Вятской губернской тюрьме священников С. Фаворского и Мальгинова, а так же старосту Н. Быстренина.
В тот же день 11 марта Вятская Духовная Консистория обратилась с просьбой в следственную комиссию Вятского революционного трибунала отпустить священников С. Фаворского, Мальгинова и старосту Н. Быстренина, поручившись за них в том, что от суда и следствия они уклоняться не будут [38, лист 32-32об.].
В тот же день 11 марта следственная комиссия Вятского революционного трибунала, рассмотрев ходатайство Духовной Консистории, постановила освободить священника С. Фаворского и церковного старосту Н. Быстренина из Вятской губернской тюрьмы и расследование передать в следственную комиссию при Яранском революционном трибунале. Тогда же 11 марта об освобождении было сообщено начальнику Вятской губернской тюрьмы [38, лист 33-33об.].
В заголовке следственного дела №155 «О священнике Серапионе Андрееве Фаворском и церковном старосте той же церкви Николае Андрееве Быстренине» было сделано существенное исправление: слова «обвиняемых в контрреволюционной деятельности» были заменены на «обвиняемых в агитации против власти Советов с церковного амвона и нанесении побоев члену комитета Брагину» [38, лист 6]. Именно с таким исправленным заголовком, то есть с изменением статьи обвинения, дело №155 было передано в Яранскую следственную комиссию [38, лист 5].
14 марта 1918 года Николаю Быстренину было выдано удостоверение №530 в том, что он «имеет право на беспрепятственный проезд вместо приписки в распоряжение Следственной Комиссии Яранского Революционного Трибунала» [38, лист 1].
Примечательно, что такое же удостоверение на проезд за №531 о. Серапион получил только через две с половиной недели, то есть 2 апреля 1918 года [38, лист 9]. Почему Н. Быстренина освободили раньше, а его позже?
В семье протоиерея Иоанна Серапионовича Фаворского, сына того о. Серапиона, которому посвящено это повествование, сохранился устный рассказ о том, что о. Серапион умер не от туберкулёза, как написано в его свидетельстве о смерти, а по причине того, что отказали отбитые в советской тюрьме почки. В тюремном заключение о. Серапиона били не чем-то иным, а сельскохозяйственными инструментами для ручного обмолота зерна – цепами (именно во множественном числе, то есть цепов было минимум два).
Это могло быть в Котельнической тюрьме в этот самый арест, а может быть, и то, что таких арестов вообще было несколько. Но если именно побои в Котельнической тюрьме привели к такой серьёзной физической травме, то можно предположить, что в Вятке о. Серапион задержался не где-то, а в тюремном лазарете.
22 марта (по новому стилю) 1918 года Яранская следственная комиссия при революционном трибунале начала своё следствие по распоряжению комиссии Вятской, но в Яранске обвинение к о. Серапиону было предъявлено прежнее «контрреволюционное выступление» [38, обложка].
5 апреля (по новому стилю) 1918 года в 9 часов утра о. Серапиону, вернувшемуся в Яранск из Вятской тюрьмы, была вручена повестка, предписывавшая прибыть в здание бывшего Уездного суда на заседание следственной комиссии при Яранском военно-революционном трибунале [38, лист 10].
Троицкий храм города Яранска. Вид со стороны реки Ярань.
На этом единственном запротоколированном допросе о. Серапиона, он показал следующее: «Я слышал, в чём меня обвиняют, и виновным себя не признаю. 3 марта сего года в воскресенье после богослужения мною было действительно прочитано Распоряжение Всероссийского церковного собора по поводу декрета Совета народных Комиссаров об отделении церкви от Государства, что же касается воззвания Святейшего Патриарха Московского и всея России Тихона от 19 января сего года, то таковое не было мною прочитано. Распоряжения церковного собора мною были прочитаны без прибавления своих слов, при прочтении сих распоряжений я не обращался к гражданам со словами, «что мне нужно делать с тёмной массой, которая стоит у власти и разграбляет церкви, она уже в Петрограде разграбила две церкви, в городе Вятке тоже обтратила (?) одну церковь, в церквах они обирают с Евангелий серебро и золото с Святых икон ризы». И не призывал последних помочь оборониться от тёмной массы. Мною было сказано о закрытии дворцовой церкви в городе Гатчина и о разграблении в два приёма большого собора Зимнего дворца в Петрограде, так же о закрытии церкви в Аничковском дворце. Затем я говорил «что никакого стеснения со стороны местной Советской власти мы не видели, возможно, что и впредь не увидим, но в силу резолюции Преосвященного Никандра мы должны обсудить вопрос как быть, если явятся кощунники к овладению святым храмом и его имуществом; что явится, за церковным серебром могут не лица власть имеющие, а совершенно посторонние лица, хулиганы в солдатской шинели, и если явятся подобные лица, то, что в этом случае нам делать?» Прихожане на это отвечали, «что таким лицам выдавать не следует» - просили известить об этом их набатным звоном. Относительно голосования поднятием рук, такового я не производил; руки были подняты самими прихожанами в знак того, что тёмным личностям церковное имущество не выдадут и подсчёт поднятием рук я не делал. Вышеозначенное постановление собора я должен был объявить прихожанам в силу резолюции Преосвященного Никандра от 25 января 1918 года по старому стилю, находящейся вместе с указом у благочинного о. Аркадия Вознесенского» [38, лист 19].
Надо признать некую нестыковку с тем, что о. Серапион ссылается на резолюцию епископа Никандра донести до прихожан Воззвание Патриарха, а сам зачитывает Соборное постановление. Ведь эта резолюция Преосвященного говорит: «чтобы сие патриаршее послание было прочтено в храмах Божиих, чтобы православное население было оповещено о содержании сего». Поэтому складывается впечатление, что о. Серапион эту резолюцию вообще не видел, а информацию, что нужно было донести до прихожан, почерпнул со слов благочинного священника Аркадия Вознесенского, который утверждал, что само Патриаршее воззвание о. Серапионом было прочитано прихожанам ранее [38, лист 41]. В 170-ом деянии Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 годов говорится о том, что о. Серапион пострадал именно за прочтение Патриаршего послания. Но, так или иначе, но о. Серапион пострадал от безбожников за попытку воплотить в жизнь слова Святейшего Тихона из этого воззвания. Вот они эти замечательные слова: «с пламенной ревностию зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав Церкви православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления».
Интересно, что в Яранской следственной комиссии у обвиняемых о. Серапиона и Николая Быстренина был защитник Кононов, который настоял на опросе свидетелей, из которых на заседании 5 апреля никого не было.
16 апреля (по новому стилю) 1918 года о. Серапиона снова вызывали на допрос, на котором Яранской следственной комиссией были допрошены указанные защитой обвиняемых свидетели. «В виду того, что в деянии нет ничего контрреволюционного» правозащитник Елабужский просил дознание прекратить. Тогда было вынесено следующее постановление: «Яранская Чрезвычайная Следственная Комиссия при Военно-революционном Трибунале, выслушав объяснения сторон и показания свидетелей и признавая справедливым предать обвиняемых суду Военно-революционного Трибунала, постановила: обвиняемых священника о. Серапиона Фаворского и прихожанина Николая Андреевича Быстренина предать суду Военно-революционного Трибунала. Меру пресечения оставить прежнюю и дело передать в Трибунал» [38, лист 44об.].
13 мая (по новому стилю) 1918 года состоялось открытое заседание Яранского революционного трибунала. «Разбирали дело о гражданах Н.А.Быстренине и священнике о.Серапионе Фаворском, обвиняемых в контрреволюционных выступлениях.
К разбору дела явились: обвиняемые Быстренин и Фаворский. Свидетелей не вызывалось.
После оглашения следственного материала и всех данных, имеющихся в деле, выступивший в качестве обвинителя гражданин Шаров обвинение поддерживал.
Спрошенные обвиняемые Фаворский и Быстренин объяснили, что виновными себя не признают и просили допустить к защите их интересов правозаступника Елабужского.
Правозаступник Елабужский просит об оправдании его подзащитных Фаворского и Быстренина.
В последнем слове, представленном обвиняемым, последние ответили, что они [считают себя] не виновными.
ПРИГОВОР. 1918 года мая 13 дня. Яранский Революционный Трибунал, разсмотрев дело о гражданах Быстренине и Фаворском нашёл, что предъявленное к ним обвинение по настоящему делу ни чем не доказано и следствием не установлено их контрреволюционное выступление против Советской власти, а потому и руководствуясь Инструкциями Революционному Трибуналу и революционною совестью, ПРИГОВОРИЛ: граждан города Яранска Николая Андреевича Быстренина и священника о.Серапиона Фаворского по суду Революционного Трибунала считать оправданными, принятую в отношении их меру пресечения способов уклоняться от суда и следствия отменить и считать их свободными.
Об отмене меры пресечения сообщить Вятской Духовной Консистории» [38, лист 51-52об.].
Обращает на себя внимание смена председателей Трибунала города Яранска – Дербенев был заменён на товарища И.В. Шевнина. Может быть, товарищ Дербенев разделил судьбу слишком кровожадного товарища Овчарука, через тюрьму которого прокатил Яранских заключённых нарочно ради «массажа».
Если у о. Серапиона это был один единственный вышеописанный арест, то с 1918 года он мучился с отбитыми почками все восемь лет до своей кончины 19 июня 1925 года. Скончался о. Серапион в Яранске дома.
Преосвященный Евсевий (Рождественский) епископ Яранский, викарий Вятской епархии с духовенством Яранского уезда (1920 год). Вторым по левую руку от Владыки сидит протоиерей Серапион Андреевич Фаворский (подробнее в третьей части рассказа). (Источник: https://ok.ru/yaranskyue/topic/68570420811016).
Судя по этой 1920 года фотографии Преосвященного Евсевия, о.Серапион продолжал вести, несмотря на проблемы с почками, активный образ жизни.
В декабре 1924 года советская власть провела в Троицком храме составление списков. Значится в них и о.Серапион. Из «Списка членов причта Троицкой церкви г. Яранска на 1 декабря 1924 г.» (ГАКО Ф. Р-1258, Оп. 1, Д. 735, Л. 10):
«ФИО Фаворский Серапион Андреевич, родился в 1871 г.
Адрес: Улица Карла Маркса, д. 10
Социальное положение: служитель культа
Служебное положение: священник
Имущественное положение: имеет корову
Какую должность занимает: настоятель Троицкой церкви, протоиерей
С какого времени служит: с 1882 г.».
Вот так сейчас на улице Карла Маркса выглядит дом №10 (в современной нумерации это дом №18).
Дом №10 (в современной нумерации дом №18) по улице Карла Маркса расположен с западной стороны Троицкого храма. Это бывший церковный дом, и в этом доме после революции жил настоятель Троицкого собора города Яранска протоиерей Серапион с детьми. На этих фото отчётливо видно, что жил он небогато. А ещё удивляет то, что крыльцо находится в уровень с грунтом. Вятский краевед Николай Шевелев говорит, что «дом за более чем сто лет, судя по его виду, не претерпел существенных изменений. В первые годы советской власти был муниципализирован и до настоящего времени является жилым».
В то время как сыновья о.Серапиона, покинув Яранск, учились и работали по специальности, дочери продолжали жить в родительском доме.
Так младшая дочь о.Серапиона Надежда в 1923 году окончила 2-ую Яранскую школу 2 ступени (эта школа была бывшей женской гимназией). Ей тогда было 18 лет. В связи с этим становится очевидным ради кого о. Серапион дежал тогда корову.
Копия свидетельства Фаворской Надежды Серапионовны об окончании 2-ой Яранской школы 2 ступени (бывшая женская гимназия, с 30-х годов 1-я средняя школа) в 1923 году. К сожалению, этот документ без данных об архивном хранении.
В деле на агронома Ивана Серапионовича Фаворского имеется анкета от 12 февраля 1925 года с вопросами о роде занятий и имущественном положении его родителей до 1914 года, с 1914 года по февраль 1917 года, с февраля 1917 года по Октябрьскую революцию, с Октябрьской революции по настоящее время [39]. Во всех пунктах этой советской анкеты Иваном Серапионовичем, несмотря на возможные нежелательные для него самого последствия, было указано, что о.Серапион всё равно, несмотря ни на какие трудности и испытания, остался верным «служителем культа» Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
В 1996 году в свет вышла книга Льва Дёмина «ПОРУШЕННЫЕ СВЯТЫНИ», Москва, Издательство Альфа и Омега. В ней нашлось несколько добрых слов и об протоиерее Серапионе: «Ещё в предреволюционные годы большим авторитетом во всей округе пользовался новотроицкий священник, протоиерей о. Серапион Фаворский. По отзывам людей, помнивших его, это был человек высокой интеллигентности и эрудиции. На деньги, собранные прихожанами, он построил фундаментальную кирпичную школу. Двухэтажное здание стоит и сейчас. Новотроицкое, большое торговое село, было тогда волостным центром. Имелась в нем своя, хотя и немногочисленная интеллигенция. Она группировалась вокруг священника, часто собираясь в его доме. Это были учителя, врач, волостной писарь Хаустов и его сыновья-студенты. Благодаря стараниям этих людей в селе была создана неплохая земская библиотека, ставились любительские спектакли. Новотроицкое становится центром местной культурной жизни. Из окружения Фаворского вышло немало достойных представителей русской интеллигенции. Все дети многодетного Хаустова получили высшее образование. Среди них были геологи, учителя, агрономы. А внук новотроицкого пúсаря, неплохо складывавшего песни и сказки в стихах, Леонид Иванович стал известным советским поэтом. Сын самого о. Серапиона Сергей Серапионович, близкий друг нашей семьи, получил медицинское образование и стал известным в Ленинграде врачом-гомеопатом, а внук — Михаил Сергеевич — доцент Ленинградского медицинского института, автор учебника по эпидемическим заболеваниям. Все эти люди — добрый след, оставленный на земле новотроицким пастырем. Незадолго до революции о. Серапиона перевели в уездный город, к великой скорби его прихожан. Умер он, кажется, своей смертью».
О. Серапион умирал дома в Яранске. Умирал долго и мучительно, у него были отбиты в советской тюрьме почки. В советском свидетельстве о смерти был поставлен диагноз туберкулёз. Был ли туберкулёз удобным во всех отношениях диагнозом или о. Серапион на самом деле им болел, и эти две болезни просто помогли друг другу свести протоиерея в могилу, сейчас сказать трудно. Но так или иначе, но перед смертью о. Серапион получал врачебную помощь от своего сына Сергея, выпускника Петроградской Военно-медицинской академии. Какими именно лекарствами лечил сын отца? Какие лекарства были тогда доступны в советском Яранске? Какие лекарства смог привести с собой Сергей Серапионович, известный впоследствии врач гомеопат? Не тогда ли Сергей Серпионович стал практиковать гомеопатию? Вряд ли мы узнаем ответы на эти вопросы сейчас.
Лечение не приносило положительных результатов. Боли становились всё сильнее и надежды на выздоровление уже никакой не было. Но Сергей Серапионович всё равно продолжал поддерживать жизнь в умирающем теле отца. О. Серапион понимал, что вылечить его уже не реально и попросил сына: «Серёжа! Отпусти меня». Отмена лечения повлекла за собой кончину, произошедшую 19 июня 1925 года.
О чём думал тогда протоиерей Серапион, стоя на пороге вечности? О нестерпимой боли? Но отмена лечения, которую он попросил, только увеличивает страдания пациента. О страданиях сына от невозможности его вылечить? Или о том, что он прошёл свой жизненный путь, сохранив веру и исполнив заповеди Божии? «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох» (2Тим.4:7).
Протоиерей Серапион Андреевич Фаворский был погребён рядом с родными могилами матушки Агнии Ивановны и сына Стефана. Захоронения видимо были на Яранском городском кладбище. Со смертью отца уже ничто не связывало детей о. Серапиона с советским Яранском – все они тогда разъехались по разным местам советской России.
По прошествии многих лет, Иван Серапионович (будущий протоиерей) посетил могилы родителей, среди древесной трухи от сгнивших могильных крестов подобрал иконочки, те, что были когда-то на этих крестах. Могилы о. Серапиона и матушки Агнии сейчас безвозвратно скрыты от нас неумолимым временем.
іерей Μ.Θаворскій
Текст 6.04.2017 дополнен 25.01.2021